Среда. Около 9 часов раздался звонок в дверь, оповещающий о прибытии Макса. Пора выдвигаться в путь. Вещей с собой мы взяли так много, что к машине их перетаскивали в два приема 2 человека. Да, прошли те времена, когда шла жестокая борьба за каждый лишний грамм в рюкзаках. Сейчас не надо было идти энное количество километров пешком, таща на спине толстую рюкзачину. Все просто, у Макса есть машина, а в машине – багажник. Поэтому съестные запасы составляли два больших пакета на 4 дня. Кое-как упихав пожитки внутрь тачки, мы поехали навстречу приключениям. Макс рвался на свободу всей душой, глаза его горели, когда он делился своими планами на эти дни. Прошло несколько часов, в небе погас свет, и зажглись звездные светлячки, а мы все летели по автобану. Слева трассировали огоньки встречных машин, и вспыхивали кошачьими глазами пятнышки заграждений. «Перекур» – вдруг заявил Макс и тормознул на обочине. Он вылез из машины, порывшись в багажнике, откопал стул и сел курить.

Четверг. Время близилось за полночь, и мы стали подъезжать к кемпингу. Дорога стала петлять, подниматься вверх, закручиваться в немыслимых поворотах. Меня конкретно укачало, все, думаю, смерть моя пришла… В этот момент мотор затих, и машина остановилась на поляне. Под ногами трава, мокрая от росы, а над головами – звездный купол. Мы прибыли в кемпинг. Меня еще покачивало, звезды весело подмигивали в ответ, а Макс и Димка стали вытаскивать вещи наружу. В луче налобника перекатывались пакеты, рюкзаки, спальники, тут Макс вытянул мешок с палаткой и стал в нем копаться. Через 30 секунд над поляной пронесся протяжный вопль «Блин, стойки от палатки дома оставил!!» Натянули тент и стали укладываться. «А где ты будешь спать?» – спросили меня джентльмены перед тем, как задрыхнуть. Как где? Конечно же, посередине между двумя тепленькими тушками. Макс разворачивал пуховый спальник, Дима уже раскатал свой «Баск», а я с мрачным видом стала нагребать себе еще и одеяло, про запас. А вдруг замерзну ночью?

В 4 утра дурными голосами завопили окрестные птицы, и встающее солнце светило точно нам на бошки. Биологические часы прозвонили подъем не у меня одной, и мы с Максом уставились опухшими физиономиями друг на друга. Димка сладко сопел во сне, видно, птицы орали недостаточно громко, чтобы он проснулся. Посмотрев на электронные часы, я приказала их биологическим родственникам заткнуться и провалилась в сон.

Встала я самой последней, хотелось подольше поваляться, но не дали. Димка скакал вокруг с фотоаппаратом наперевес и снимал все, что влезало в кадр, потом к нему присоединился Макс. Проинспектировав съестные запасы перед завтраком, я с удовольствием отметила, что у Макса в продуктовом ящике было много сладостей, пожрать которые было для меня делом чести. Вокруг нас на поляне стояли палатки, машины, немцы готовили еду и ходили туда-сюда. Неподалеку одна девушка стала переодеваться возле машины. Как только Макс ее заметил, то заметно повеселел, устроился поудобнее и стал наблюдать за процессом, отпуская по ходу дела комментарии. Девица постепенно снимала с себя одежду, а когда дошла очередь до самого интересного села в машину и продолжила там. Макс был явно разочарован и выражал недовольство, что все так кончилось. Надо заметить, что вместе со стойками от палатки, Макс оставил еще и колышки, поэтому наш тент был растянут частично на резервном колышке, частично на... вилках зубьями вверх. Топающие через нас немцы узрели эти острые вилки, потыкали в них пальцами и залопотали, что это же опасно! «А вот вам, не будете через наш лагерь ходить!» – позлорадствовали мужики. Солнце ощутимо припекало, под негромкие разговоры шуршали страницы путеводителя – выбиралось место, куда сегодня поехать.

Снова спуски и подъемы, крутые повороты сменяются ровной дорогой, и мы едем по зеленой долине. Вокруг очень красиво, крутые склоны, обросшие зелеными щетками леса, скальные выходы, серые стены, на которых уже висят паутинки веревок, и корячатся игрушечные скалолазы. Здесь множество скальных районов, трасс различной категории сложности и деревенских кабачков, в которых подают холодное пиво. Это место расположено в Европе и звучит совсем не по-русски – Франкенюра. Припарковавшись в положенном месте, мы натягиваем рюкзаки и по тропе вступаем в зеленый сумрак леса. Первая цель Marientaler Waende. Макс с Димкой весело перезваниваются железом и просматривают маршрут. Я, как неспортивный человек, разглядываю жучков, листики, цветочки, и отнюдь не месторасположение крючьев на трассе. Первый пошел Димка, он прошуршал вверх, унося за собой пеструю веревку. Я же бродила рядом, фотографировала то глазастые деревья, то мужиков, по очереди пластающихся на скале. Недолго длилось мое счастье – народ решил сам передохнуть, а меня загнать на скалу. Вот тут-то началось самое страшное. Я стала надевать новые спортивовские скальники. Скалолазы меня поймут. Ощущение просто непередаваемые цензурной речью, до начала трассы я доковыляла, как цирковой медведь, а ведь еще надо лезть вверх. Там все усугубилось, нет, туфли держали превосходно (они бы сами зашагали наверх, если бы я им не мешала), а вот мои ноги испытывали адские муки. Пришлось лезть и тихо материться при каждом шаге, хлюпая носом. Несколько минут лазания в новых туфлях показались вечностью. Но вот, наконец, последний крюк, и можно ехать вниз. На спуске я заглянула в дырку на скале, и оттуда раздался тонкий писк. Пять огромных желтых ртов, посаженных на морщинистые шеи, дружно раскрылись, как только я собой заслонила свет. Мелкие лысые птенчики, это было гнездо поползня, который сновал неподалеку. Я, вися на веревке, все смотрела на большие рты, которые недоумевали, почему им ничего не дают пожрать? Жаль, что фотоаппарат остался внизу, так я их и не сняла, ибо лезть второй раз мне было в лом.

Пошла следующая трасса, а в лесу загудели голоса, и к нам снизу стала подниматься группа с собакой. Они встали рядом и стали лазить. «Баварцы» – определил Макс, послушав их разговор. Кто мы такие, баварцы с первого раза определить не смогли. Немного повслушивавшись в русскую речь, нас стали спрашивать по-английски. Получив ответ на немецком, пришедший народ расслабился и дальше общался только на родном их языке. Тут я вижу – что-то не так с Максом. Он странно смотрел на одного парня из группы. Говорит, Гловач приехал, сейчас посмотрим, как он лазить будет. Дима понял, одна я не врубилась. На мой вопрос, а кто такой Гловач и чем он знаменит, мужики дружно зашипели, дескать, ты что, про Гловача не читала? А сами при этом следили за ним взглядами. Вместе с Гловачем там еще был старый дяденька, тоже известный. Ну ладно, значит, посмотрим на асов. В этот момент меня больше занимала собака, которая крутилась у немцев под ногами. Существо мое, истосковавшись по оставленной в России псине, жаждало погладить собаку, пообниматься с ней и чмокнуть оную в мокрый нос. Останавливало одно: псина выглядела как зубастая тумбочка, бойцовская порода, однако. Позже мне удалось заинтересовать собаку, она сама подбежала, лизнула меня в щеку, а потом клацнула зубами, пытаясь схватить за нос. Незабываемые впечатления. Следующую трассу полез Дима, это была с нависанием и огромными дырами восьмерка. Пока он там карабкался, заклиниваясь в разные полости, я наблюдала за птичками и скалолазом, сбоку от нас. В то время, когда Дима лез, слева на трассе пыхтел какой-то парень. Победили они практически одновременно, поэтому мы втроем смогли посмотреть, кто пойдет вслед за парнем. Легко и непринужденно, как кошка, по скале с отрицательным уклоном пополз Гловач, кое-где останавливаясь, чтобы красиво отдохнуть. К тому времени я и Макс вовсю щелкали фотоаппаратами, снимая проход трассы, а Дима просто сидел и смотрел, как кино. Настало святое время обеда. Подрулив к кабачку у пруда с форелью, мы с горечью убедились, что копченой рыбки отведать не судьба. Очередь была дли-и-нная и стоять не хотелось. Ограничилась тем, что посмотрела на еще не копченую форель, плавающую в пруду, и сняла присосавшегося к ноге клеща. В этих местах укус клеща не обещает серьезных последствий, не то, что в Сибири. Отобедав в другом месте, народ решил устроить сиесту на берегу местной речки. Около часа две особи разновидности «Человек лазающий» валялись на ковриках, переваривая слопанное, а я в это время фотографировала жучков и паучков. Под конец тихого часа мы посмотрели два короткометражных фильма "Как опрокинулся каяк с немцами" и «Как немцы утопили возле берега ключи от машины и не нашли их». Причем второй фильм тянул на комедию, так как три человека ныряли там, где воды по пояс, и один из них пытался нащупать ключи на дне ногами, одетыми в гидроноски. Потом была еще одна стена (Kalte Wand), и наступил вечер.

Макс решил ехать в соседний город, чтобы взять палатку у знакомых. Мне пришлось поработать штурманом, так как точного подъезда Макс не помнил. Замечу, что штурман из меня вышел хреновый, пока мы нарезали петли и повороты, ища нужную улицу, меня укачало. Из машины я выходила, как вальсирующая мышь, передвигаясь не по прямой, как все нормальные люди, а по отрезкам парабол. Дома у Тани и Стаса было светло, тепло и пол под ногами не качался. Как вкусно пахло едой! Увы, есть я пока не могла, поэтому оставалось только созерцать Диму и Макса, трескающих ужин, и пялиться в телевизор. Наевшись, мужики пришли в веселое состояние духа и стали прикалываться над моей бедой. Сначала они порывались меня накормить, а потом Макс со Стасом стали пространно рассуждать, что со мной делать, если меня в машине укачает еще сильнее, чем накануне. Давать ли мне пакет, или может быть открыть окно в машине, и как потом ее отмывать, вот что обсуждалось. Мое замечание, что если меня не кормить, то и проблем никаких не будет, им показалось слишком скучным, и дебаты продолжились. В темноте мы двинули назад в лагерь, захватив с собой палатку. Опытным путем выяснилось, что если я лежу горизонтально, то так совсем не укачивает, поэтому все следующие поездки на машине я лежала сзади, смотря кино про облака и крыши домов. Поставив палатку на кемпинговой поляне, мы залегли на ночлег. Над головой в тишине россыпью сверкали звезды, от темной земли поднималась прохлада, иногда доносились приглушенные голоса от соседних палаток. Кемпинг засыпал. Мы лежали и смотрели на далекие звезды, каждый думал о своем. Интересно, о чем тогда думали звезды, смотря на нас?

Пятница

В обед поехали в супермаркет, где Макс приобрел вожделенный батон колбасы, о котором он мечтал после последнего завтрака. Там же мы встретили девушку с Украины, которая очень удивилась наличию русскоговорящих людей в этой деревне. Во второй половине дня наша жизнь разнообразилась несколькими событиями: новые скалы встретили нас большой толпой народа (а потом еще и ливнем), Дима пролез восьмерку, а еще через полчасика по глупости порвал на ней палец. Это было плохо, Димка выбыл из наших рядов, ибо не мог больше лазить. Это было очень плохо, так как Макс всю свою неуемную лазательную страсть переключил на меня. Теперь уже не посидишь на пенечке, разглядывая жучков, кончилась спокойная жизнь. Макс пообещал мне много трасс, которые придется с ним лазить. Ну что тут поделаешь, пришлось лазить. Стало еще холоднее, замерзшему раненому Димке оставалось только смотреть на нас из-под капюшона.

Вечером в кемпинге пришлось натягивать на себя всю имеющуюся одежду, температура быстро падала. Шагая по поляне в куртке и шапке, Макс ругался, что остальной народ не приехал, испугавшись дождика. Мужики в такой холод решили согреваться вином, благо, в машине была закуркована бутылка. Я же, как человек непьющий, была подвергнута бессовестным попыткам напоить меня, благо, что неудачно. Макс, держа бутылку в руках, пытался найти мою кружку, чтобы туда плеснуть. Кружку я прятала, когда Макс ее увидел, то завязалась небольшая потасовка: он пытался туда налить, а я выдергивала кружку из-под самого горлышка бутылки. В ответ на это Макс вопил, что, если я пролью вино, то он меня затопчет. Димка в это время держал нейтралитет, следя за горелкой и чаем. В итоге вина мне плеснули, Макс заявил, что пока я его не выпью, то чая не получу. Мы стали кушать, а я в это время высматривала место, куда бы эту гадость тихонько вылить. Уплетая из котелка макароны, Макс в то же время неусыпно бдил за моей кружкой. Дима с любопытством ожидал, чем же это закончится. Очень хотелось чая, а запах из моей кружки отбивал всякую охоту выпить ее содержимое, время шло. Взяв резервную кружку, напившись из нее и почувствовав себя победителем, я завалилась спать. А вино все-таки вылила!

В субботу утром поехали на скалы, где встретились с Таней и Стасом. Полазили хорошо, Дима страховал Макса, а я лазила со Стасом. Макс полез на 8-, долго на ней боролся, победил и спустился вниз с бешеными глазами. У Стаса было два срыва, но он все-таки героически пролез свою трассу, по ходу дела измазав скалу и себя кровью. В тот единственный раз, когда я была у Макса на страховке, я умудрилась его немного уронить. К моему удивлению, вместо трехэтажного мата последовало цивильное разъяснение, что я была не права, отпуская веревку. Проникшись этим до глубины души, решила быть более внимательной на страховке.

Листая путеводитель, мы переходили от трассы к трассе, пока не подошли к последней на этот день. Начало на ней состояло из больших дырок, по которым Макс бодренько полез наверх. От скалы открывался замечательный вид на окрестные деревни, зеленоватые квадратики полей, накрытых сверху облачным небом. Рядом с нами пожилые немцы методично боролись с «четверкой». Дул легкий ветерок, пахли цветы, растущие на камнях, я пригрелась на солнце. В этот момент со стороны Макса послышался шум и громкие матюги, разлетавшиеся по окрестным скалам, как птицы. Веревка натянулась, все быстро посмотрели наверх. Судя по выражениям немецких лиц, торчащих из-под касок, матерный лексикон русского языка был им явно знаком. Оказалось, что Макс сорвался из-за песка на зацепе и, как человек, ничего не таящий от коллектива, он сразу поделился этой новостью с окружающими, причем слова использовал самые простые, понятные каждому. Победив коварную трассу, он спустился вниз, потом полез Стас, и завершала программу моя персона. Кожи на пальцах у нас почти не осталось, а лица Димки и Макса обросли щетиной, подходил к концу третий день лазания. Этот же день оказался заключительным, так как в воскресенье было пасмурно, стоял дубак, и мы собрались ехать домой.

Воскресенье

Елена Ошуркова

Более сухое и спортивное описание того же